Россия и США сошлись на худом мире

Встреча президента США Барака Обамы и лидера России Дмитрия Медведева 1 апреля в Лондоне по своей значимости и резонансу в СМИ едва ли не перекрыла антикризисный саммит 20 наиболее экономически влиятельных государств. Беседы двух политиков ждали с момента избрания Обамы президентом в ноябре минувшего года. Тогда Медведев, участвуя в антикризисном саммите в Вашингтоне, готов был встретиться с только что получившим победу на выборах сенатором от Иллинойса, но Обама предпочел дождаться официального вступления в должность. На самом деле ему и его команде необходимо было время, чтобы решить, как вести себя с Россией. Для республиканца Джона Маккейна все было проще. Но Обаме и его советникам требовалось избежать острого противостояния и при этом не дать Москве почувствовать слабость Америки. Пока вторую задачу новая администрация решает не слишком успешно. И это вредит и России, и миру, и, конечно, Украине

ЛЮБОВЬЮ И НЕ ПАХНЕТ

В российской политической элите утвердилось два опасных стереотипа: Соединенным Штатам вообще нельзя доверять, и Америка ни на что серьезное уже неспособна. Уровень недоверия к Вашингтону в верхних эшелонах власти в Российской Федерации сейчас даже выше, чем был во времена СССР после смерти Сталина. Ситуацию можно, пожалуй, сравнить только с отношением лидера Советского Союза к западным демократиям в канун Второй мировой войны, когда он считал, что если Лондон и Париж и ведут с ним переговоры, то только чтобы выбрать удобный момент для нанесения смертельного удара. Расширение НАТО за счет стран бывшего соцлагеря, потом Балтийских республик, а затем и намерение включить в блок Украину и Грузию показали российской элите, что Запад не хочет партнерства, а жаждет загнать Россию в угол и добить. По мнению президента Совета по внешней и оборонной политике Сергея Караганова, переломным моментом стала война альянса против Югославии.

«Вид бомб, падающих на Белград, заставил практически всех в Москве порадоваться, что у России есть ядерное оружие, и с ней не случится то же самое», — убеждает Караганов. Все, что было в американо-российских отношениях потом, уже накладывалось на этот психологический фон. Даже сближение после терактов 11 сентября 2001 года было глубоким убеждением только для Владимира Путина. Многие опытные дипломаты и политики вовсе не удивились, когда Соединенные Штаты быстро забыли об оказанной поддержке и проигнорировали Москву в вопросе о вторжении в Ирак. И дело вовсе не в личности Джорджа Буша-младшего — с ним у Путина сложились действительно дружественные отношения. Российские политики исходили из того, что большая часть американского истеблишмента искренне боится призрака возродившейся Российской империи и сделает все для ослабления России.

В результате к августу 2008 года США и Россия подошли в состоянии колоссального напряжения, основанного на недоверии. Москва и Вашингтон, продолжая слушать друг друга, перестали слышать, потому что не могли доверять услышанному. Поэтому цхинвальские события 7 августа прошлого года не оставили у российского руководства и тени сомнения, что за действиями Саакашвили стоит Вашингтон. Потому Россия и реагировала столь жестко — это был ответ не Тбилиси, а Вашингтону. Москва решила, что, если она даст слабину сейчас, Вашингтон подумает, что Российскую Федерацию можно сдать в утиль.

Последующие действия американцев лишь убеждали россиян в их правоте. Россию вдруг демонстративно зауважали и стали к ней прислушиваться. В Кремле пришли к выводу, что Америка ценит только силу, и чем жестче себя поведешь, тем больше получишь. Примерно из такой же логики исходил Гитлер в конце 30-х годов прошлого века. Плюс к этому российский истеблишмент пришел к умозаключению, что американцы не бьют Россию по рукам не только из уважения к демонстрируемой ею силе, но и потому, что не могут. Две одновременно проигрываемые войны в придачу к очевидно рушащейся экономике якобы не позволяют Вашингтону всерьез попытаться прижать Россию к ногтю. При этом в Москве не пытаются уклониться от диалога с Соединенными Штатами. Наоборот, там к нему всячески стремились все эти месяцы, рассчитывая навязать Белому дому свои условия. Вот с такой Россией пришлось иметь дело Обаме 1 апреля в Лондоне.

ПОЛИТИКА НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА

В итоге встреча двух президентов прошла в достаточно сдержанной обстановке. Обама и Медведев договорились продолжить подготовку нового Соглашения по стратегическим наступательным вооружениям (СНВ). Главы государств поручили немедленно начать переговоры и доложить результаты к июлю, когда состоится визит Обамы в Москву: президент США принял приглашение Медведева посетить российскую столицу.

В новом документе по СНВ предполагается установить более высокие ограничения на количество ядерных боеголовок у каждой из сторон, что было зафиксировано в дополнительном договоре от 2002 года: в нем предусматривалось сокращение боеголовок до 1700–2200 единиц у каждой из сторон к декабрю 2012 года. Срок действующего договора СНВ-1, заключенного еще в 1991 году, истекает 5 декабря 2009 года. По итогам общения президентов за закрытыми дверями было опубликовано совместное заявление, посвященное состоянию двусторонних отношений. В заявлении также выражается обеспокоенность России и США готовящимся запуском северокорейской баллистической ракеты, подтверждается, что Москва и Вашингтон выступают за дипломатическое решение иранской ядерной проблемы. Вместе с тем стороны заявили о сохранении существующих разногласий в вопросах размещения элементов американской ПРО в Европе, что Россия воспринимает как угрозу своей безопасности. Москва и Вашингтон также по-прежнему расходятся в оценках причин вооруженного конфликта в Южной Осетии. Все эти сухие формулировки свидетельствуют об одном: США и Россия не собираются продолжать конфронтацию. Но и союзников из них не выйдет. Москва сейчас нужна Вашингтону для решения его многочисленных внешнеполитических проблем в Евразии.

Противостояние Соединенным Штатам сейчас действительно не по карману, но это вовсе не означает, что США готовы признать Россию равным игроком и делить с ней мир на двоих. А Москве этого очень бы хотелось.

Следствием такой позиции «ни войны, ни мира» будет то, что Вашингтон и Москва, скорее всего, воздержатся от активного прямого вмешательства в украинские внутриполитические процессы, как это было в 2004 году. Таким образом, примирение Москвы и Вашингтона хотя бы позволит украинцам разобраться в своих проблемах самостоятельно. Никаких других больших перемен до завершения острой фазы глобального кризиса не произойдет. Потом Россия оценит, достаточно ли у нее ресурсов для продолжения имперского проекта, а Вашингтон определит, имеются ли у него возможности блокировать этот проект и дальше или стоит поделить мир с Москвой, Пекином и Брюсселем.