Японские рецепты от наших болезней

Точка зору

В последнее время в Украине все глубже вникают в глобальные проблемы энергетической и экологической безопасности. Особенно «урожайным» в этом смысле был март. Украина и Япония подписали важные соглашения — межправительственный документ «Руководство для внедрения схемы зеленых инвестиций», а также договор о продаже Японии 30 миллионов единиц квот Украины на выбросы углекислого газа в рамках Киотского протокола (сумма сделки, по данным японской прессы, превысила 400 млн. евро). Мартовский экологоэнергетический прорыв Украины в сферу передовых японских технологий достиг своего пика на прошлой неделе, во время завершившегося в четверг визита премьер-министра Украины Юлии Тимошенко в Токио. Накануне «День» встретился с одним из членов делегации Украины, директором Института проблем экологии и энергосбережения Сергеем ЕРМИЛОВЫМ. Вот что он рассказал.

— Япония — как известно это мировой лидер в области энергосбережения и охраны окружающей среды, и поэтому я там довольно часто бываю по роду своей деятельности. Последний раз — с 8 по 14 марта. Нынешний официальный визит премьер-министра должен будет закрепить все то, что мы продвигали на протяжении четырех лет. Мы выбрали сектор, более всего нуждавшийся в модернизации, — горно-металлургический комплекс. Многие из совместных проектов (их общая стоимость — несколько миллиардов гривен) уже реализуются в Украине.

СВОБОДНЫЕ КВОТЫ И УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ

— Их основная направленность — это энергосбережение или охрана окружающей среды?

— Эти две сферы неразрывно связаны. Если вы занимаетесь энергосбережением, то при этом обязательно снижаете и давление на окружающую среду. И наоборот, если вы решаете проблемы экологии, то, естественно, применяете новые технологии, которые обеспечивают более высокую энергоэффективность. Когда у нас используют модный ныне термин «устойчивое развитие», то в нем есть некоторая неточность. Правильнее было бы говорить о непрерывном развитии, о факторах, которые позволяют нашей планете Земля постоянно и непрерывно развиваться, сохраняя при этом и природные ресурсы, и климат, и здоровье человека. Речь идет не только об устойчивом развитии экономики, но и о сохранении нашей планеты во всем ее многообразии, а в первую очередь — об охране среды. Так что энергосбережение — это в полной мере задача по сохранению устойчивого развития. Плохая экология может быть следствием каких-то нарушений. Например, автомобилисты могут загрязнять территорию страны своими старыми шинами, а экологи их собирают и как-то пытаются утилизировать. Это — не устойчивое развитие.

Нужна система, обеспечивающая определенный кругооборот. Вы, например, должны знать место, где можно сдать старую шину, заменив ее на новую, тогда вы не будете ее выбрасывать где попало. А дальше это отработавшее свой срок изделие должно попадать на специализированное предприятие, его по специальной технологии перерабатывают, извлекая все полезное и направляя на производство каких-то новых продуктов — тех же шин. Вот это и есть устойчивое развитие— максимальное использование в замкнутом цикле того, что когда-то уже было изъято из природы.

— Соглашения с Японией, подписанные недавно в Киеве, будут способствовать устойчивому развитию Украины?

— Украина имеет свободные квоты на выбросы углекислого газа, которые образовались в связи с тем, что в 1991 году, когда фиксировался уровень этих выбросов, у нас был спад производства. Теперь у нас большой их запас, тогда как у многих развитых стран дефицит, требующий, для того, чтобы уменьшить выбросы, внедрения дополнительных сберегающих технологий. Но эти страны уже достигли пика научно-технического прогресса, особенно такие, как Япония, которая сегодня в мире — №1 по использованию ресурсов Земли. Существенно уменьшить выбросы они не могут. Поэтому они вынуждены покупать квоты у стран, имеющих их запас. У нас после России самые большие запасы. Но поступающие от продажи квот средства страна не имеет права использовать на проедание. Нельзя, скажем, направить их на компенсацию дефицита бюджета. Назначение этих средств — модернизация определенных отраслей и снижение, таким образом, выбросов, чтобы приостановить загрязнение природной среды.

— Что еще получает от этого наша страна?

— Можно предположить, что Украина останется на тех же низких уровнях 1991 года по выбросам, но зато получит новые энергосберегающие технологии. Так что это и есть устойчивое развитие. Это выгодно и Японии, чья экономика сможет и дальше продуцировать что-то новое. Мы продали на самом деле довольно небольшой объем квот, но это позволит Украине существенно обогатиться новыми технологиями для различных отраслей экономики и инвестировать средства в сокращение выбросов.

— Где будут концентрироваться эти средства, кто и как будет определять, куда конкретно их следует вкладывать?

— Деньги поступят в Национальное агентство экологических инвестиций. Оно отслеживает уровень выбросов, мониторит осуществляемые энергосберегающие проекты, дает соответствующие разрешения. Министерства проводят отбор проектов, представляют их Кабмину, который будет расставлять приоритеты. Но мы, конечно, не ждали, когда будет подписано упомянутое соглашение — мы готовили наши отрасли к тому, что они занимались такими проектами. И первая мартовская поездка в Японию закрепила работу, проведенную на уровне министерств. Правительство создало десять групп во главе с вице-премьерами и министрами. В Токио было проведено заседание японско-украинского экономического комитета, на котором было подписано несколько десятков меморандумов и протоколов о развитии различных проектов. Их стоимость — десятки миллиардов долларов и, конечно, средств, полученных по Киотскому протоколу, для этого недостаточно. Но это для нас замечательная, как любит говорить Президент, дорожная карта на будущее, реализацию которой можно начинать уже теперь.

— Но, наверное, соответствующие технологии и проекты можно еще и покупать?

— Безусловно, «киотские» деньги — это как бы своеобразный бикфордов шнур, задача которого — «поджечь» процесс модернизации нашей экономики. Но тут все зависит от нашего государства. Если будут созданы благоприятные условия, то этот проект, вернее совокупность проектов, будет развиваться. А если тему в очередной раз «заговорят», то все закончится несколькими десятками проектов, а ведь нам необходимо их реализовать тысячи. Так что задача государства — создать все условия для широкомасштабного внедрения энергосберегающих и экологических программ.

— А как их финансировать?

— Это мы показали. Раньше их финансировали исключительно на частной основе. Сейчас подключается государство. Дальше возьмутся за дело иностранные инвесторы. Я уверен, в Украине над этим можно успешно работать.

«ПОЧЕМУ ЯПОНИЯ СЕГОДНЯ САМАЯ ПЕРЕДОВАЯ? ПОТОМУ ЧТО НИКОГДА НЕ БЫЛО ВОЗМОЖНОСТИ РАССЛАБИТЬСЯ…»

— В Японии не чувствуется финансово-экономический кризис?

— Его ощущают везде. Но Япония — страна, перманентно находившаяся в тяжелых условиях, в состоянии стресса. Почему она сегодня самая передовая? Потому что никогда не было возможности расслабиться и пользоваться благами экономического роста. Японцы все время в кризисе. У них нет полезных ископаемых, нет своих энергоносителей, они находятся достаточно далеко от своих рынков сбыта — все продукты, товары и услуги приходится транспортировать по всему миру. А чтобы они были конкурентоспособными, нужно использовать самые современные технологии. Если бы их не было, Япония оставалась бы отсталой страной и не могла, как это происходит ныне, присутствовать своими высокотехнологичными товарами в каждой семье по всему миру. Но страна производит не только товары народного потребления. У нее очень мощная тяжелая промышленность, машиностроение, энергетика, авиа- и судостроение, космическая промышленность, предприятия, выпускающие сложные экологические системы. Украина по сравнению с Японией живет на обратной стороне Луны. У нас все есть — любые полезные ископаемые, от железной руды до золота, все виды энергоносителей. Говорят, что их мало. Но вот Япония потребляет на душу населения в несколько раз меньше, чем мы. И главным образом потому, что у нее ничего нет, а покупать дорого и невыгодно. И если соединить наши возможности — географическое расположение, природные ресурсы, человеческий потенциал — с возможностями Японии, то, может быть, что-то и получится. Я считаю, что наше сотрудничество стратегическое и очень полезное для обеих стран.

— На сколько лет опережает Япония Украину в таких отраслях, как охрана природной среды и энергосбережение?

— Я думаю, не меньше, чем на сто лет.

— Неприятно это слышать…

— Но вместе мы можем сократить разрыв.

— И сколько времени, по-вашему, на это потребуется?

— По энергозатратам на один доллар ВВП мы от Японии отстаем в четыре-пять раз. Только у нас ВВП маленький, а у них — большой. На первом месте в Евросоюзе — Франция. Я делал такой расчет. Если просто сокращать энергозатраты, находясь на том же уровне, то нам просто нечего будет есть. Мы должны делать все одновременно: и наращивать ВВП — он должен составлять не сотни, как теперь, а тысячи долларов, и при этом за счет высокоэффективных современных технологий снижать удельное потребление энергоносителей. Для этого нужно обеспечить приток инвестиций в страну. Если мы будем получать пять миллиардов долларов в год, то для того, чтобы догнать Францию, нам потребуется лет пятьдесят, а если инвестиций придет больше — лет 30—40. С такими темпами мы вряд ли к кому-то приблизимся.

— Видели ли вы в Японии что-то такое, что вас в хорошем смысле потрясло?

— Я много раз был в этой стране — и каждый раз что-то потрясает. Средний уровень жизни там, конечно, выше, чем в Украине. Но японцы все же живут достаточно скромно, по принципу минимальной достаточности. Они очень много работают и стараются все делать очень качественно и надолго. Например, от понятия энергоэффективное производство или технология они уже переходят к понятию экогород, экосистема.

В этой стране нет мусора как такового. Мусоросжигающие заводы — в каждом микрорайоне Токио. Понятно, что на уровне домохозяйств налажена сортировка отходов. По квартирам раздают специальные пакеты. Но на них указано не только то, что в нем должно быть, но также фамилия и адрес человека. Если вы случайно положили в пакет не то, что нужно, вас найдут и отчитают. А если вы вынесете мусор и вбросите его в контейнер в нестандартном пакете, кто-нибудь это обязательно заметит — и вас накажут, поскольку вы вредите окружающей среде.

Мусоросжигающие заводы мало чем отличаются от остальной застройки — если вам не расскажут, что это за предприятие, сами не догадаетесь. Мусор сжигается, но из трубы выходит практически один воздух, а все полезное, что можно было извлечь — тепло и электроэнергия — идет на обеспечение потребностей этого района. Поблизости от такого завода обязательно есть плавательный бассейн. Завод работает рентабельно. Этому способствует схема транспортировки — внутри одного микрорайона и на небольших чистеньких автомобилях, экономно расходующих горючее.

— А как построена в японских городах система энергоообеспечения?

— В Японии есть намерение полностью перестроить современные города под новые технологии (на это тоже понадобятся десятилетия) и в результате потреблять на 90% меньше электроэнергии, чем теперь. В зданиях, из которых будут состоять такие города, я уже был. Например, известная фирма Sony два года назад построила себе новый административный корпус. Это — самое современное здание в Японии, где работает шесть тысяч человек. В качестве источника энергии здесь используется не только солнце, но даже сточные воды. А чтобы сглаживать неравномерность суточного потребления электроэнергии, работают самые современные аккумуляторы.

Одно из самых эффективных средств энергосбережения в Японии — светодиодные лампы. Замечу, что так называемые энергосберегающие лампы, которые только начинают использовать в нашей стране, — мягко говоря, неправильные. В Японии от них уже отказываются. Светодиодные лампы позволяют получать любой из миллиона оттенков излучений, причем все они, в отличие от люминесцентных ламп, благоприятны для зрения человека, а потребляют на 30% меньше энергии, чем «энергосберегающие», да и срок службы у них в десять раз дольше — до 30 лет. Нет у них и проблем с утилизацией, тогда как их предшественники содержат ртуть или другие вредные вещества, удалять которые в Украине негде, поэтому растет опасность заражения окружающей среды. Так что нам не нужно в массовом порядке переходить от ламп накаливания к люминесцентным, которые, по сути, вчерашний день, а сразу следует осваивать и массово внедрять светодиодные лампы. Таким образом мы не только защитим страну от загрязнения и дополнительных затрат на утилизацию опасных экспортных товаров, но и сэкономим на энергопотреблении. Инвестиции в строительство соответствующего предприятия относительно небольшие — 10—15 миллионов долларов. Их несложно заполучить — главное, чтобы была политическая, государственная воля. Нужно принять соответствующее законодательство, предусмотреть стимулы, поставить вообще вне закона лампы накаливания. Это крайне необходимо — два наших атомных блока постоянно работают только на них. Внедрив новые источники света и сократив энергорасходы на освещение в семь-восемь раз, мы сможем также отказаться от строительства двух дополнительных атомных энергоблоков, каждый из которых стоит примерно три-четыре миллиарда долларов. Подобных перспективных решений в японском опыте можно почерпнуть немало.

«НАША МОДЕРНИЗАЦИЯ БУДЕТ СТОИТЬ СОВСЕМ НЕ ТАК ДОРОГО, КАК ЭТО КАЖЕТСЯ»

— А нет ли там и каких-то технологий, позволяющих отказаться от наших устаревших теплоэлектростанций, работающих на угле и сильно загрязняющих окружающую среду?

— Минтопэнерго подписало соответствующий меморандум, и сейчас идет работа по его реализации. Дело в том, что в Японии построены самые современные и самые безопасные электростанции, использующие экспортный уголь. Они имеют очень высокий коэффициент полезного действия (на 50% выше, чем у наших ТЭС). Если наши потребляют в год примерно 30 миллионов тонн угля, то японским для выработки такого же количества электричества достаточно 20 миллионов. И сразу можно представить всю цепочку — шахтерские жизни, здоровье населения и т.д. У нас продолжительность жизни, в том числе и из-за проблем с охраной среды обитания человека, намного ниже и чем в Европе, и чем в Японии. Ученые определили: в среднем десять лет отбирает у среднего украинца угольная тепловая энергетика. Наши электростанции выбрасывают в 50—100 раз больше вредных веществ, чем разрешено отечественными стандартами. Это и пыль, и окислы серы, которые попадают на наши поля, а затем в пищу, стимулируя различные заболевания, включая онкологические. А окислы азота — это вообще отравляющие вещества. Их наши электростанции выбрасывают сотни тысяч тонн, и никаких очистных систем против них нет. Теперь работа начнется с обследований всех наших электростанций, чтобы выяснить возможность использования японских энергоблоков. Могу сказать, что один такой блок может заменить три-четыре существующих. У нас работает 100 угольных блоков. Оказывается, такое количество не нужно — достаточно двадцати таких, как японские, причем мы в состоянии построить их на собственных предприятиях. Японцы готовы передать нам соответствующие технологии, причем бесплатно, а также модернизировать наши машиностроительные предприятия, передать такие технологии, которые сегодня в Украине вообще не используются (изготовление котлов высокого давления). И тоже практически бесплатно. Нам готовы передать экологические системы, которые сегодня не используются ни в Украине, ни в России (они обеспечивают подавление окислов азота, соединений серы, в сто раз уменьшают пылевые выбросы). Кроме того, в Японии мы можем позаимствовать новые технологии по обогащению угля. Это позволит экономить на перевозках (не нужно будет возить пустую породу), повысить эффективность производства электроэнергии. Я уверен, что эта модернизация будет стоить совсем не так дорого, как кажется. Надо будет, например, для «Турбоатома» закупить какие-то станки.

— А что будет в результате с количеством рабочих мест? Мы их потеряем или нарастим?

— Количество рабочих мест непосредственно на электростанциях и, возможно, на подземных работах в шахтах сократится. Зато повысится уровень занятости в сопутствующих отраслях. Пойдет в гору энергомашиностроение. Чего стоит один только завод по выпуску котельного оборудования — это несколько тысяч человек. Люди придут на новые обогатительные фабрики. Старые у нас в основном заняты тем, что смешивают уголь с породой — работают наоборот, на обеднение угля, хотя на некоторых частных шахтах пытаются внедрять современные технологии обогащения.

— А почему только пытаются?

— Это парадоксально, но на самом деле на украинском рынке качественный уголь невостребован. Если электростанция принимает сдобренный породой уголь и готова платить за него деньги, как за нормальный товар, то зачем его обогащать? Здесь тоже нужна политическая воля… Ведь чтобы качественный уголь появился на рынке, кто-то должен инвестировать деньги в его обогащение.

Японцы видят перспективы нашей страны, возможности для своего бизнеса, хорошо воспринимают наших людей. А кроме того, они привыкли работать в самых разных странах. На карте нет, наверное, такой страны, где бы их не было. И их присутствие очень полезно. Если 15—20 лет назад они пришли в Китай и стали внедрять там свои технологии, то эта величайшая страна из отсталой даже по отношению к Украине теперь обогнала нас даже в металлургии, машиностроении, электроэнергетике лет на 25—30. Мы 20 лет топтались на месте, тогда как Китай, опираясь и на помощь Японии, а также европейцев и американцев, делал двойные шаги вперед. К примеру, по выбросам мы отстаем от него в несколько раз. Кроме того, японцы активно работают в Индии, в Африке, в Южной Америке.

— Как вы можете оценить работу посольства Японии в Украине? По моим личным впечатлениям, оно постоянно нацелено на сотрудничество с нашей страной.

— С этим трудно не согласиться, хотя недавно у нас сменился посол этой страны. Господин Тадаши Идзава работает только с начала декабря, но уже полностью вошел в курс дела. В этом ему помогает большой опыт. В прошлом он высокопоставленный чиновник министерства экономики Японии. И все же возможности любого посольства ограничены. Здесь должны работать компании, корпорации, а роль посольства в том, чтобы помогать им. И тут уже есть определенные успехи. Только в последнее время у нас открылось несколько новых представительств всемирно известных японских корпораций. В апреле открывается представительство «Мицубиши Хэви Индастриз» — одной из ведущих японских корпораций в области тяжелой промышленности. Посольство к нам очень доброжелательно. Но что может нам сильно помешать — так это наша бюрократия и коррупция, неумение, а иногда даже нежелание вести дело на принципах честного партнерства. У нас ведь далеко не исключение, а норма поведения — назначил встречу и не пришел, получил письмо и не ответил. Японцы такого стиля работы не понимают и не признают. Нам нужно начинать именно с этого. Вести бизнес честно, открыто, на принципах, которых придерживаются во всем мире. А если японцы встречаются с проявлениями необязательности в отношениях, то чем их можно сюда привлечь? Поэтому, я думаю, на первом этапе правительство должно контролировать эти процессы и отслеживать даже и частный их уровень, ведь есть примеры, когда даже подписанные контракты с японскими компаниями зависают: не оплачивается выполненная работа, должным образом не оформляются документы, не поддерживается переписка, причем такие огрехи допускают даже весьма известные у нас люди, что уж говорить о рядовых компаниях… Так что новые стандарты отношений с Японией должны распространяться не только на технологии. Нам нужно в первую очередь совершенствовать свои стандарты ведения бизнеса. А для этого и деньги-то не нужны. Нам сегодня не хватает самоуважения и самодисциплины. Когда это появится, все будет по-другому. Японцы, как я уже говорил, инвестируют очень большие средства во все страны мира. Например, в Лондоне разве что Тауэр ими еще не куплен. Пол-Америки у них в кармане. Но скупить — это только по-нашему плохо звучит. А на деловом языке купить — это произвести инвестицию. Они покупают завод и после этого вкладывают в него деньги, внедряют новые технологии, что работает на благо той экономики и той страны, куда они пришли.

— А у японцев не принято (этого у нас очень боятся) купить что-то, чтобы затем закрыть и выиграть таким образом конкуренцию?

— Я не думаю, что такое возможно. И в первую очередь потому, что в Украине нет ни одного предприятия, которое могло бы с японцами конкурировать. Во-вторых, у нас с ними различные рынки. И даже на них мы не могли бы с этой страной конкурировать. Это та страна, с которой у Украины нет никакого конфликта интересов, даже в нашей газотранспортной системе — они готовы участвовать в ее модернизации. Потому что самая совершенная газотранспортная система у Японии, хотя они на своей территории не добывают ни одного кубометра газа. Его они привозят в сжиженном виде из Австралии или из других стран, преобразуют в газообразное состояние и закачивают в свою газотранспортную систему. Понятно, что его транспортировка должна быть очень эффективной. Если они будут делать это так, как НАК «Нафтогаз Украины», то Япония, как говорится, вылетит в трубу. И никто их машины и телевизоры не купит, потому что они будут очень дорогими. Я думаю, у них процесс транспортировки газа в два-три раза эффективнее, чем у нас. Поэтому мы настойчиво приглашали японцев поучаствовать в модернизации нашей газотранспортной системы.

В Брюссельской конференции 23 марта Япония участвовала. Причем на высоком государственном уровне. Но и до этого между «Нафтогазом» и японскими корпорациями, которые, кстати, давно и успешно сотрудничают с «Газпромом» и уже модернизировали в России десятки газоперекачивающих станций, было подписано несколько меморандумов. Раньше наши газовики японцев почему-то к этому делу не привлекали — делали вид, что не знают о такой возможности. А может быть, и действительно не знали…

— Еще недавно мы говорили, что с нашей ГТС все в порядке…

— И я этого не отрицаю. Но вот смотрите. На транспортировку 120-ти миллиардов кубометров топлива в Европу, как считают специалисты, достаточно одного миллиарда кубометров технологического газа. Мы используем шесть миллиардов. Так что вопрос о порядке становится риторическим. Особенно для потребителя, которому за это приходится переплачивать.

— Так что — у нас есть перспектива навести порядок?

— Да, если только наша коррумпированная система позволит и допустит японцев к этому делу. В таком случае мы получим самую современную технологию транспортировки.

— А как мы будем благодарить инвесторов?

— Есть несколько вариантов. Я бы предлагал сделать пилотный проект за счет схемы зеленых инвестиций в соответствии с Киотским протоколом. То есть часть денег, вырученных от продажи квот, направить на модернизацию ГТС. Это 20—30 миллионов долларов. И это нам покажет, как можно снизить в пять-шесть раз использование газа на транспортировку. Не будем забывать, что при этом существенно сокращаются выбросы углекислого газа. И если японцы возьмутся модернизировать также и другие станции, то им можно предложить покупать квоты, которые будут высвобождаться. Получается, тут источник финансирования процесса модернизации — снижение выбросов. Другой вариант состоит в том, что инвесторы могут получать часть дохода от экономии средств при транспортировке, которая станет эффективнее и, попросту говоря, дешевле. Сейчас базовая цена газа — 450 долларов за тысячу кубометров. Если сократить объем необходимого технологического газа всего в два раза, то экономия в денежном выражении составит примерно 1,5 миллиарда долларов, если в три раза, то она вырастет до трех миллиардов. Причем эти деньги мы будем зарабатывать ежегодно. Обычно банки соглашаются финансировать проекты, окупающиеся меньше, чем за пять лет. За это время можно сэкономить десять миллиардов долларов. А на модернизацию нашей газотранспортной системы потребуется…

— Я слышал цифру семь миллиардов.

— Самую большую цифру назвали сегодня россияне — 25 миллиардов долларов, что в десять раз больше, чем показывают наши расчеты. Но это, наверное, вместе со строительством новых газопроводов. А главное, такая гипербола нужна им, чтобы показать, что эта цифра соизмерима с потребностями на строительство их новых газовых «потоков» — Северного и Южного. Но будем реалистами и возьмем даже вашу цифру — семь миллиардов долларов. А ведь экономия от модернизации по-японски составит не менее десяти. Так что денег достаточно. Нужен нормальный проект, цивилизованные условия его осуществления и прозрачные, без коррупционной составляющей, тендеры. Потому что нормальная окупаемость — пять лет. А вот с учетом привычных для нас «откатов» она возрастает до 12. Невыгодно! Не будем делать (смеется) — такова нередко наша практика. Я прочитал один отчет. «Нафтогаз» поручил ВНИПИ «Трансгаз» проанализировать возможность перевода компрессорных станций нашей ГТС на электроприводы. Это, по идее, самое эффективное решение, потому что у такого привода коэффициент полезного действия 98%, тогда как применяющиеся сегодня агрегаты имеют КПД 25—27%. Какой же был получен вывод? Нецелесообразно — большой срок окупаемости. И так везде.

— Получается, с Японией нам нужно сильно дружить.

— Не только с ней. Потому что даже у нее нет абсолютно всех рецептов от украинских болезней. Но японские технологии сегодня на первом месте в мире, и из этого нам следует исходить, выбирая партнеров. А еще нужно создавать систему привлечения инвестиций. На самом деле Украина для них очень привлекательная страна. Вот, например, если взять непаханое черноземное поле — какой урожай на нем можно получить? Точно так же и наша страна, которая практически представляет собой что-то подобное в плане привлечения инвестиций и инноваций. Куда ни ткни лопатой, будет щедрый урожай, везде можно сделать хороший бизнес. Но сначала нужно вложиться.

Новини

15 Січня 2024

Негативне сальдо зовнішньої торгівлі зросло у 2,8 рази

Liberty Steel зупинила домну на заводі в румунському Галаці

В Україні скоротилась кількість безробітних

Енергетики вивели два блоки ТЕС у ремонт

Європа продовжує купувати російську нафту через Індію

ДТЕК Енерго замовила додаткові 80 тис тонн вугілля з Польщі

Румунські фермери заблокували два пункти пропуску з Україною

Катар призупинив постачання газу до Європи через Червоне море 

JSW Steel отримала землю під будівництво мегакомбінату

Китайський експорт сталі перевищив 90 млн тонн

Південна Корея має намір створити найбільший в світі кластер з виробництва мікросхем

Українські компанії скоротила виручку від експорту залізної руди на 39,4%

Єврокомісія профінансує модернізацію румунських портів

Турецький металургійний холдинг інвестує 3,2 млрд дол у декарбонізацію

Liberty Steel відновила виробництво прокату в Угорщині

Туреччина запровадила тимчасове мито на катанку

ВСІ НОВИНИ ⇢