Пляски дураков

Точка зору

 Где же у нас пролегла граница здравого смысла в карантинных мероприятиях, опираясь на социальную реакцию, как на маркер?

Эти пункты давления, эти источники страха так глубоко погребены в нас и в то же время настолько активны, что мы черпаем из них, как из артезианских колодцев, — говорим вслух одно, но шепотом выражаем совсем другое. 

Стивен Кинг, Danse macabre 

В конце восьмидесятых, когда я думал, что буду профессионально заниматься литературой, случилось работать с книгой, цитату из которой я вынес в эпиграф. Время действия и обстоятельства имеют прямое отношение к теме, о которой я хочу с вами поговорить — об ужесточении условий карантина и дурацких танцах вокруг всего этого. 

Эту книгу Стивена Кинга можно было получить только в читальном зале библиотеки иностранной литературы в Москве по специальному ходатайству, которое мне любезно выписал директор Института литературы Мыкола Жулинский, поскольку я числился там аспирантом. 

Ожидание книги из спецхрана и дальнейшее пользование (только конспектирование, никаких фотографий или копий) было чем-то средним между работой с банковской ячейкой и целованием церковных святынь. 

Я вспомнил это потому, что конфликт между законодательным полем, реальной общественно политической ситуацией и обычным человеческим поведением всегда порождает различные культурные феномены. 

И конфликт этот совершенно не нов, и мое поколение видало такое не раз, а старшее — и подавно. 

Книга Стивена Кинга называется Danse macabre (название неточно переводят как “пляска смерти”). Фраза, означающая пляску скелетов, аллегорический сюжет живописи и словесности Средневековья. Macabre — “ужасный, жуткий, кошмарный”. 

Книга рассказывает о жанре литературы ужасов, но также говорит и о страхах вообще, что послужило основой помещения ее в спецхран. Поскольку в Советском Союзе официально не было не только секса, как известно, но и страха. 

Теперь вот у нас все появилось, а кое-что — даже в избытке, если говорить о страхе. По факту имеем серьезные ограничения основных прав и свобод. В этом смысле наша евроинтеграция полностью удалась. Ужесточение режима карантина, как и реакция на него на всем континенте, достаточно сходны, особенно если говорить о Восточной Европе. Эпоха примерно в двести лет, в течение которых формировалась нынешняя система социального поведения, завершается. 

Но у себя мы также имеем удивительный социологический факт: большинство людей в этих правах и свободах совершенно не нуждаются, и готовы безболезненно с ними расстаться. Поскольку, как известно, свободу на хлеб не намажешь. Об этом факте желательно не забывать (хотя будут прилагаться пропагандистские усилия), поскольку он идет в разрез с мифом о тотальном и исключительном свободолюбии украинцев. 

Стремительно рассыпается школа нормативности социального поведения. Одни и те же люди возмущались поведением некоторых жителей Новых Санжар и требовали от полиции применить силу к беглецам с вьетнамских и балийских авиарейсов. Сходных примеров становится все больше. Это такая квантовая ситуация, при которой обе точки зрения по одному поводу вполне уместны, и по-своему моральны. 

Посмотрим, где же у нас пролегла граница здравого смысла в карантинных мероприятиях, опираясь на социальную реакцию, как на маркер. Остановка общественного транспорта, понятно, никого не обрадовала, но в этом была простая общедоступная логика: массовое скопление людей опасно для их здоровья и жизни. Что такое массовое скопление в метро в час пик, объяснять не надо. 

Прочие гигиенические требования тоже малоприятны, но более-менее понятны. Хотя с началом массового ношения масок можно констатировать начало развития реактивных психозов, поскольку люди не видят мимики других людей. А это усиливает их неуверенность и тревожность в разы. 

Но ограничения физического передвижения на открытом пространстве, фактический домашний арест старших людей и прочие режимные требования вызвали уже просто ярость как минимум двух социальных групп: людей 60+ и матерей с детьми. 

Любопытно, что Турция пошла другим путем — запретив внешние передвижения для молодежи. С точки зрения контагиозности это тоже разумный подход, поскольку количество контактов старших людей с возрастом лишь уменьшается до нескольких знакомых, а молодежь нуждается в тусовках. Говорить же о том, что ограничение передвижения для старших людей — это забота об их здоровье — чертово лицемерие. Любому государству вообще наплевать на ежедневные смерти граждан, если это не создает политических проблем. У нас ежедневно десяток людей гибнет в автомобильных авариях, но кто по ним плачет, кроме родственников? А теперь представьте себе новостную ленту, где говорится, что от коронавируса ежедневно умирает десять людей и никакой тенденцию к уменьшению этой цифры нет. 

Не в моей компетенции обсуждать эпидемиологическую целесообразность таких требований, хотя юридически это просто рекомендации, а не законы. Тем более, если посмотреть на соседнюю Польшу (не говоря уже о Венгрии), где ситуация еще более мрачная с точки зрения режимности. Комендантский час, поляризация и нарастающее противостояние разных слоев населения, тотальный контроль полиции, армии, спецслужб. Ряд стран, включая нашу, превратились в гетто. 

В нашем случае можно констатировать, что хрупкое единство государства и общества, возникшее в начале российско-украинской войны, сегодня разрушено окончательно. 

Несколько предыдущих лет элегантно нарастающей лжи и коррупции увенчались не только стремительной политической самодискредитацией нынешней власти, но и ее дружным командным прыжком на силовые грабли. 

Как и в предыдущих своих статьях, я снова напомню, что для социального поведения совершенно не важно, как на самом деле функционирует то или иное явление, и какие мотивы вызвали его к жизни. Важно лишь то, как это воспринимается. Для того чтобы это воспринималось адекватно, нужна последовательная культурная политика страны или хотя бы политика вообще. Если этого нет, люди всегда будут интерпретировать происходящее в самом худшем виде. Тем более что этому ежедневно будет множество подтверждений. Демонстративное штрафование гуляющих в парках — и ни одного пойманного за массовые поджоги вокруг Киева? Да ладно. Что дальше, — бабушки в наручниках при попытке проникнуть в аптеку и беспаспортные дедушки с завернутыми за спину руками? 

Не важно, что этого не произойдет. В сознании людей это уже состоялось из-за идиотской напыщенности спикеров власти, произносящих политически самоубийственные тексты. Если употреблять термины диагностики, я назвал бы это “институциональной импотенцией”. Хорошие ребята, но вот это вот у них никак не получается. 

Недоверие к власти — в нем не так уж много рационального, хотя бы потому, что это недоверие — массовое. Оно основывается на поведенческом опыте прошлых лет и поколений, и содержит в себе два параметра. 

Первый — когда государство начинает народ успокаивать, — значит все действительно плохо и будет еще хуже. Чем энергичнее успокаивает, тем хуже будет. Если говорит, что это скоро закончится, — значит, по всей видимости, это надолго. Если говорит, что чуть затянется, — значит навсегда. 

Второй — если у государства вырисовывается какая-то последовательность действий, то эта последовательность будет прогрессировать только в интересах государства. То есть, если сначала были такие ограничения, а потом — такие, то следующие будут уже понятно какие. 

Если раньше вымогательство гаишников, пожарников и санэпидемстанции было локальным и общеизвестным, то сегодняшнее вероятное вымогательство запретителей и разрешителей может увеличиться в разы. Если кто-то говорит, что это совершенно невозможно, пусть прочитает пункт первый. 

Лучшее в этой ситуации, что могла бы сделать власть, так это посадить себя на политический карантин, и вернуться к своей партийной склочности и кадровым интригам только после полной нормализации ситуации. Если кажется, что в мутной воде эпидемии можно что-то поймать, пока все ходят в масках и имеют социальную дистанцию, то они поймают там только еще большую проблему. И то такую, что не унести. 

Здесь важно также отметить, что никакого “государства” как субъекта психологической коммуникации в реальности не существует. Не только у нас (хотя у нас есть, безусловно, свой макабрический колорит), а и в большинстве других стран. Люди общаются в лучшем случае с мелкими чиновниками, которые, в зависимости от ситуации, воспринимаются либо как малозначащие представители местных властей, либо наоборот, как символы высшей власти, особенно если они в погонах. 

Проклинают граждане обычно государство в целом, и не важно за что. А хвалят обычно мелкую обслугу, тоже не обязательно, что по какому-то вескому поводу. Просто потому, что этот чиновник “ближе к телу” на данный конкретный момент. 

Население наше совершенно не из пугливых (в отличие от центральной Европы и Северной Америки), но это не означает, что оно не нервное. Нервные реакции запускают предыдущие травмы, а их у нас более чем достаточно. Иногда мне вообще кажется, что наша нация сформирована исключительно из травм. 

Давайте попробуем вычленить основные рукотворные составляющие нынешнего кризиса. 

Во-первых, термин “кризис” уместно употреблять сейчас потому, что при очевидной опасности риски были оценены… (ну как бы оценены) как обычно, в стиле плясок на граблях. Что и запустило механизм кризиса. 

Во-вторых, если раньше горизонт планирования и так был не более трех месяцев (что почему-то торжественно называлась “стратегией”), то сейчас он вообще не больше месяца. 

В-третьих, практика успокоения “тут и сейчас” приводит лишь к еще большей панике, потому что народ, может быть и не слишком умен, но четко ощущает, когда у власти нет никакого плана действий. Как конь мгновенно ощущает неумелого наездника и ведет себя соответственно. 

Поляризация общества будет углубляться не по оси “восток—запад”, а во все стороны сразу. В этом смысле о солидарных действиях общества можно забыть, — каждый будет сам за себя. 

Учитывая социологию, искушение лечить все социальные и экономические болезни общества тоталитаризмом сильно возрастет. Но это уже будет искушение для следующей каденции политиков, которая может пройти быстрее, чем ожидалось. Но для тоталитаризма нужна соответствующая культура и идеология. Их должны вырабатывать культурные и образованные люди, а на основании хотелок масс они могут получить лишь очередную имитацию. 

Технически следующий месяц уже будет периодом формирования реактивных психозов и усиления существующих депрессий, что может привести к росту преступлений на бытовой почве. В этом процессе будут участвовать два фактора — объективное резкое сокращение рабочих мест уже не только в сфере обслуживания, но и в сфере производства, и уже неоднократно упоминавшиеся выше бюрократические пляски дураков. 

Социальные страхи в значительной степени порождают иллюзии контроля. Это иллюзия тотального контроля государства над человеком, чего в действительности вполне можно избежать, если думать собственной головой, и на этот счет есть множество исторических примеров. И вторая иллюзия — то, что мы якобы в состоянии контролировать окружающую среду. Для этого нужно просто больше денег и разных технических средств. Вот на достижение этого контроля и следует тратить свою жизнь. Что, конечно же, является полной чушью. Но общество потребления внушало нам, что альтернативой этому являются лишь дауншифтинг и лузерство. 

Плохая новость для бюрократов всего мира и хорошая для граждан — люди получили шанс довольно отчетливо увидеть ничтожность своих потребительских стратегий. 

Конечно, когда весь этот карантинный бред закончится, люди в массе своей вернутся к прежнему образу жизни. Мы раз в несколько лет слышим заклинания, что некое явление уж в этот-то раз бесповоротно изменит лик страны, а то и мира в целом. Чтобы действительно начались необратимые изменения, воздействие должно длиться не менее трех лет непрерывно, как в оккупированных районах. 

Но, возможно, наша самооккупация позволит людям хотя бы на бытовом уровне лучше отделять главное от второстепенного. А там, глядишь, и до государства дело дойдет. 

Олег ПОКАЛЬЧУК

Новини

23 Грудня 2023

США почали термінові переговори з союзниками про передачу заморожених активів РФ Україні

Загарбники продовжують перешкоджати роботі МАГАТЕ на ЗАЕС

22 Грудня 2023

Порти Великої Одеси обробляють понад 900 вагонів із зерном щодня

Японія зменшила внутрішнє споживання сталі на 3,9%

В Україні за рік підключено понад 1100 нових зелених електростанцій

Румунський виробник сталі збільшує завантаження домни №5

Ворог обстріляв шахту на Донеччині: є загиблі

Уряд продовжив дію пільг на ввезення дронів

Турецькі металурги виробили 30,05 млн тонн сталі

НБУ готує новий механізм врегулювання військових ризиків

У порту Риги запустили регулярний контейнерний потяг 

Ціни на нафту зростають, Brent торгується вище 80 дол/барель

Black Iron оновить пропозицію щодо Шиманівського залізорудного проекту

Єврокомісія відправила в Україну ще 500 електрогенераторів

Санкції зірвали запуск найбільшого у росії заводу з виробництва скрапленого газу

На кордоні з Польщею продовжують стояти майже 4 тисячі вантажівок

ВСІ НОВИНИ ⇢