Гривней – по заводикам. Почему на самом деле валится промпроизводство в Украине

Точка зору

Оно само упало…

Начнем с веселого. 16 декабря 2019 г. министр развития экономики Тимофей Милованов дал свой прогноз относительно темпов падения промышленного производства в прошлом году – минус 0,6%. В результате оно сократилось на 1,8%. Затем его подчиненные попытались придать этой неконтролируемой индустриальной мутации более-менее управляемый и закономерный характер. Замминистра Сергей Николайчук привел набор базовых факторов, которые предопределили такой печальный финиш. По его мнению, это:

сырьевой характер производства и чувствительность к колебаниям цен на внешних рынках (черные металлы подешевели на 10-15% по сравнению с 2018 г.);

протекционистская политика других государств и санкции России против нашего машиностроения;

проблемы с транспортной логистикой;

сокращение спроса на энергоресурсы в условиях теплой зимы;

уменьшение урожая сахарной свеклы, фруктов и овощей, что привело к дефициту сырья для пищевой промышленности.

В Минэкономики также указывают на мировую тенденцию к падению промышленного производства.

Но не все так плохо. По словам Николайчука, капитальные инвестиции растут, и некоторые отрасли даже показали положительную динамику, в частности, фармацевтическая, химическая, оптика и производство компьютеров.

Уже навскидку видна ограниченность подобной оценки. Начнем с анализа состояния промышленности в 2019 г.

По сравнению с 2018-м мы наблюдаем структурный распад индустриального ядра реального сектора экономики. Было бы большим искушением списать все на экзогенные факторы внешней среды в виде замедления промпроизводства в мире или снижения сырьевых цен. Но если у страны сохраняется монетарный суверенитет, то она всегда может компенсировать с помощью монетарных методов и эффективной курсовой политики так называемые провалы рынка, как это и делают, например, США. Естественно, для такой политики нужны эффективные каналы для направления избыточной ликвидности в реальный сектор в виде кредитов и инвестиций вместо раздувания пузыря на рынке спекулятивных долговых инструментов, в том числе государственных. Реформы Дональда Трампа как раз и заключаются в изменении приоритетов ликвидности, чтобы заработал неокейнсианский стимулирующий инструментарий. То же самое можно сказать и о протекционизме.

То есть у новой власти есть полный карт-бланш для изменения ситуации: разработка суверенной промышленной политики и на ее базе – модели привлечения внутренних и внешних инвестиций; настройка стимулирующей монетарной трансмиссии, когда в одном флаконе смешиваются таргеты инфляции, денежных агрегатов и роста валового продукта, плюс лавирование в рамках международных соглашений относительно применения доступных механизмов по защите внутреннего рынка и поддержке экспорта. Ну а пока, с июня 2019-го по сегодняшний день, более двух кварталов подряд промпроизводство сокращается ускоренными темпами, то есть мы вошли в полноценную промышленную рецессию.

Но рецессию не простую, а на фоне классической дефляционной ловушки: падение промышленных цен в декабре ускорилось до -3,6% и впервые с 1991 г. в начале зимы была зафиксирована потребительская дефляция, что носит явно атипичный характер. С одной стороны, это демотивирует предпринимателей развивать производство, ведь завтра продукция может стать дешевле, а с другой – для выхода из дефляционной ловушки требуется применение совершенно иного монетарного инструментария, а не классической инфляции. С последней бороться намного проще. И при умеренной инфляции все же растет номинальная зарплата, а при дефляции – сокращается реальная. Кроме того, при инфляции повышение цен замечают все, а вот при дефляции их сокращение происходит далеко не по всем товарным группам.

По сравнению с 2018-м заметно упали и темпы роста экспорта. Причем, несмотря на рекордное укрепление гривни в прошлом году, темпы импорта также резко снизились, то есть предприятия не пользуются ревальвацией для наращивания технологического и инвестиционного импорта. Простыми словами, платежеспособный спрос населения и бизнеса существенно ослаб.

Если страны – торговые партнеры Украины разбить на группы в контексте дефицитности или профицитности торговли с ними для нашей экономики, можно увидеть интересную закономерность: профицит сохраняется для Украины в торговле с экономиками – реципиентами сельскохозяйственного сырья. Примечательно, что на первых местах находятся Египет и Индия, то есть страны, с которыми мы не заключили соглашения о создании зоны свободной торговли. Зато мы проигрываем международную торговлю всем крупным мировым экономикам (Китай, США, РФ, Германия, Франция, Япония), становясь для них торговым доминионом и сырьевым придатком. Проигрываем мы и активно развивающимся странам, таким как Польша, Литва, Вьетнам. А также Беларуси с активной государственной промышленной и торгово-протекционистской политикой.

Если сузить тему к промышленному сектору, то наибольшее сокращение в экспортных поставках наблюдалось в таких товарных группах, как обувь (на 9,1%), черные металлы и изделия (10,5%), машины (3,9%), реакторы, котлы (3,4%), электротехника (4,2%), транспорт (9,1%), деревообработка (6,4%) и целлюлозное производство (20,4%). Особый удар экономике нанесло падение в металлургии, машиностроении, электротехнике (удельный вес в объеме экспорта – почти 36%). А вот активизация в продажах за границу удобрений, оптики, компьютеров и химии надежным компенсатором не стала – это суммарно 5,1% в общем объеме. Фактически экспортный вал был сохранен лишь за счет роста продаж на внешние рынки продукции растениеводства на 30,9%. Зато в структуре импорта поставки обуви выросли на 28,4%, транспорта – на 38,1%, электротехники – на 21,7%.

Если рассмотреть индекс капитальных инвестиций по видам экономической деятельности, то по итогам трех, шести и девяти месяцев 2019 г. он составил 118, 112,3, 112,4% соответственно. Наибольшее падение зафиксировано в секторе информационно-телекоммуникационных технологий: несмотря на то что индекс вырос с 58 до 77%, это все равно существенно ниже уровня 2018-го. Весьма странно для экономики, которая готовится к цифровому рывку. Сокращались в течение года и капитальные инвестиции в сельское хозяйство: со 102% в первом квартале до 89% по итогам девяти месяцев. Капвложения в транспорт и логистику снизились со 121 до 100% (а ведь в Минэкономики называли слабость транспортных коммуникаций как одну из причин падения промпроизводства). На минимальных темпах балансировал данный индикатор в строительстве: 103-106%. На средних уровнях – в секторе торговли: снижение со 119 до 112%. Традиционный драйвер капитальных инвестиций у нас – промышленный сектор, но и здесь видны опасные тенденции: снижение со 132 до 128%.

Следует отметить, что свыше 70% капвложений финансируются предприятиями за счет собственных средств и лишь 7-8% – с помощью кредитных инструментов. А источник в виде прямых иностранных инвестиций (ПИИ) и того меньше. Кстати, по результатам трех кварталов прошлого года показатель ПИИ находился на уровне 2018 г. – $1,7 млрд, то есть на историческом минимуме.

Региональная структура падения промпроизводства полностью опровергает тезис правительства о том, что спад произошел вследствие "коррозии металла". Области Украины можно условно разделить на три группы: "зеленые", которые росли, "красные" – падающие и "желтые" – стагнирующие. В первой группе выделим Винницкую (рост на 13,5%), Одесскую (7,3%) и Ривненскую (5,8%). Факторы роста здесь – либо реализация нескольких успешных проектов под патронатом прошлого правительства, либо реанимация химических предприятий, которые воспользовались резким снижением рыночной цены на природный газ ("Ривнеазот" и ОПЗ).

Во второй, "красной" группе хуже всего было как раз не в "металлургических" областях, а в Закарпатской, Хмельницкой и всем Полесье (Черниговская, Житомирская, Волынская) – падение в диапазоне 6-15%.

Наиболее промышленно развитые области, такие как Донецкая, Днепропетровская, Запорожская, Харьковская, Киевская и город Киев, показали либо минимальный рост, либо падение на 3,7-4,6%. Для Киева это закономерно, учитывая, что в городе на месте заводов открывают фуд-корты.

Таким образом, наиболее остро процесс деиндустриализации происходил в областях, которые не обладали мощным промышленным ядром, и классификация данного процесса в контексте идеи Шумпетера о "созидательном разрушении" старого технологического уклада и "позитивной индустриальной мутации" явно несостоятельна. Это не перезагрузка так называемого "ржавого производственного пояса", а зачистка небольших ростков промышленного развития, которые появились в последние годы под изменившийся внешний спрос со стороны нового для нас доминантного рынка – ЕС. Это именно те новые заводики, построенные в 2017-2019 гг. и представляющие собой малоформатные одно-двухцеховые производства со штатной численностью наемных работников в пределах 50-200 человек. Эти компании были далеки от нашего понимания привычного формата фабрик и заводов, но они адаптировались под изменившуюся структуру внешнего спроса: текстиль, обувь, деревообработка, запасные части, комплектующие, электротехника, машиностроение. С минимальной рентабельностью в 10-15%, то есть с тем уровнем производственной эффективности, который был полностью аннулирован вследствие ревальвации гривни на те же 15% в 2019-м. По сути, эти заводики стали жертвой антипромышленной политики нынешнего правительства. Многие из них практически остановлены, вместо того чтобы получить дополнительный стимул к развитию.

Если сравнивать динамику по промышленным группам, то в 2019-м на 4,8% выросло производство долгосрочных потребительских товаров. Все остальные группы оказались в минусе: промежуточные (-1,9%), инвестиционные (-2,3%) и энергия (-2,3%). Произошло это по той причине, что долгосрочные товары имеют большую добавленную стоимость и менее чувствительные к падению цен вследствие промышленной дефляции и ревальвации гривни. Кроме того, их выпуск более инертен и медленнее реагирует на появление воронки деиндустриализации, продолжая работать "на склад". Зато если сравнивать динамику декабря 2019-го к декабрю 2018-го, резкое падение зафиксировано по всем группам, в том числе и по долгосрочным потребительским товарам (-5,6%), что выше, чем по краткосрочным (-4,7%) и промежуточным (-5%). То есть эффект инертности закончился.

Как мы отмечали, вследствие дефляции и ревальвации гривни компании начали экономить на капитальных инвестициях. Завтра они станут это же делать в отношении новых рабочих мест и фонда оплаты труда. Первые признаки тенденции сокращения трудовых доходов уже есть: индекс реальной зарплаты в ноябре 2019-го по отношению к октябрю 2018-го снизился на 0,5%. Даже если не учитывать предприятия-банкроты, выросли долги по зарплате – с 1,66 млрд грн в сентябре до 2,04 млрд грн в декабре.

 В Европе все не так

Если взять показатели ЕС, то мы увидим, что процесс падения промышленного производства происходит и там.

По данным Евростата, динамика промпроизводства в еврозоне в июне-ноябре изменялась в диапазоне от -1,5 до 0,6% к аналогичному периоду прошлого года. В ноябре для группы ЕU19 (входящих в еврозону) данный показатель составил 0,2%, а для EU28 (27 стран ЕС и Британия) – минус 0,1%.

По группам продукции в ноябре прошлого года сокращался выпуск как промежуточных товаров, так и товаров длительного и краткосрочного использования. Зато рос выпуск средств производства и генерации энергии. Казалось, вот она, индульгенция для наших чиновников – мы в европейском тренде. Но дело в том, что европейские страны находятся внутри длительной фазы промышленного роста, и нынешнее падение для них – лишь рыночная коррекция объемов выпуска – в отличие от Украины, которая не успела должным образом восстановиться от удара 2014-2015 гг. Такие страны, как Словения, Румыния, Польша, Венгрия, Словакия, Литва, Латвия, Хорватия, Чехия, Болгария, Эстония в полной мере ощутили эффект встраивания в трансевропейские глобальные технологические цепочки добавленной стоимости: по сравнению с 2015-м на конец 2019-го их промпроизводство выросло на 12-30%. Украина явно не может воспользоваться подобным форматом роста, и соглашение о создании ЗСТ с ЕС в условиях отсутствия суверенной промышленной и инвестиционной политики стало для страны не инструментом развития, а консервантом сырьевого характера экономики.

Кстати, такие страны, как Китай, РФ, Беларусь, Казахстан показали по итогам января-ноября 2019-го рост промпроизводства в размере 5,6%, 2,4%, 0,6% и 3,5% соответственно.

Премьер Гончарук заявил, что через пять лет Украина будет соответствовать стандартам членства в ЕС. Но согласно ст. 157 Маастрихтского договора о ЕС "сообщество и страны-члены должны обеспечивать необходимые условия конкуренции в промышленности". А Лиссабонская стратегия рассматривает рост промпроизводства как необходимый базовый фактор улучшения качества жизни граждан и сокращения безработицы. А вот сектор услуг, несмотря на более весомый удельный вес и опережающие темпы развития, играет в этой модели вспомогательную роль. Это значит, что сильную аграрную державу никто в ЕС не ждет, ведь в Европе достаточно своих фермеров: маленькие по площади сельхозугодий Нидерланды (сравнимы с одной нашей зерновой областью) экспортируют в четыре раза больше агропродукции, чем вся Украина. ЕС – это не географическая цель, а в первую очередь стандарты жизни граждан, которые достижимы лишь в парадигме роста промышленного ядра экономики и усиления ее инвестиционной привлекательности. Есть такие модели развития и для Украины. Но это уже тема для другой статьи.

МинПром

Новини

24 Грудня 2023

Криворізький залізорудний комбінат знизив виробництво аглоруди на 26,1%

ДТЕК розглядає можливість будівництва міні-АЕС на заміну ТЕС

Загальні інвестиції в інфраструктуру дунайських портів вже склали близько 100 млн дол

В Україні зареєстрували три нових індустріальних парки

Світова виплавка чавуну зросла на 0,1%

23 Грудня 2023

США почали термінові переговори з союзниками про передачу заморожених активів РФ Україні

Загарбники продовжують перешкоджати роботі МАГАТЕ на ЗАЕС

22 Грудня 2023

Порти Великої Одеси обробляють понад 900 вагонів із зерном щодня

Японія зменшила внутрішнє споживання сталі на 3,9%

В Україні за рік підключено понад 1100 нових зелених електростанцій

Румунський виробник сталі збільшує завантаження домни №5

Ворог обстріляв шахту на Донеччині: є загиблі

Уряд продовжив дію пільг на ввезення дронів

Турецькі металурги виробили 30,05 млн тонн сталі

НБУ готує новий механізм врегулювання військових ризиків

У порту Риги запустили регулярний контейнерний потяг 

ВСІ НОВИНИ ⇢