Управляемый хаос. Нацбанк гонит Пышного из Ощадбанка ради Зеленского

Призрак корпоративной реформы

Реформа корпоративного управления государственного банковского сектора, активированная специальными законодательными изменениями и новациями, реализованными по требованию международных финансовых доноров в 2018 г., должна была частично улучшить ситуацию в системе управления госбанками. Ключевым элементом в механизме сдерживаний и противовесов должны были выступить наблюдательные советы, формируемые на паритетных началах между всеми ветвями власти. В набсовете госбанка должны присутствовать представители президента, парламента, правительства и так называемые независимые директора. Независимые в том смысле, что от них ничего не зависит. Хотя по задумке авторов данной концепции корпоративного управления, они как раз и должны вносить незаангажированность, прагматизм и в хорошем смысле финансовый скепсис в определение стратегии развития государственных банков.

Проблема здесь как раз в том, что за последнее время мы так и не увидели генерацию новых смыслов ни со стороны набсоветов госбанков в целом, ни со стороны независимых директоров в частности. Причина проста: как правило, иностранные специалисты воспринимают свою работу в государственных банках либо как инвестиционный туризм, косвенно представляя интересы делегировавших их глобальных структур, либо как удачную синекуру.

Какая это могла быть стратегия? К примеру, Ощадбанк можно объединить с "Укрпочтой" и превратить в почтовый банк. А Приватбанк – специализировать исключительно на кредитовании малого и среднего бизнеса, а также на ипотеке. Для Укрэксимбанка даже не нужно ничего выдумывать – все "зашито" в названии: кредитование украинских экспортеров, предоставление гарантий и финансирование зарубежных покупателей украинской продукции. И не нужно создавать Экспортное кредитное агентство и тратить сотни миллионов гривень на "орграсходы". В реальности стратегия работы госбанков мало чем отличается от тактики, а та, в свою очередь, представляет собой концепцию управляемого хаоса. Неискушенный взгляд может увидеть лишь совершенно разношерстный спектр операций, когда госбанки покупают ОВГЗ, кредитуют кого ни попадя, в том числе весьма сомнительные проекты и крупные корпорации с ярко выраженным частно-политическим интересом. В результате в государственных банках самый высокий в системе уровень неработающих активов (более 50% без "фактора Приватбанка"), и они все время просят у Минфина десятки миллиардов гривень для дополнительной докапитализации. И министерство платит. При этом обществу в очередной раз предъявляются презентации реформы государственного финансового сектора, главный месседж которых: все продать после 2020 г.

В результате очистки банковской системы в 2014-2015 гг. государство избавилось от банков, а не от проблемных активов, и получило в нагрузку государственный финансовый сектор, объем которого составляет примерно 60% общесистемных активов, а также столько же депозитов населения. Шли в Европу, а пришли в СССР, получив квазигосударственную банковскую систему.

Модели докапитализации госбанков с помощью ОВГЗ, которая применялась Минфином, а затем эти ценные бумаги монетизировались Нацбанком, хорошо известна. Таким образом любые суммы в размере сотен миллиардов гривень можно "напечатать" и "обналичить". Идеальный инструмент вывода капитала в этой модели – кредитование "нужных" компаний. Именно этим и объясняется высокий уровень токсичных активов в госбанках, который в 1,5-2 раза превышает аналогичный показатель в частных финансовых учреждениях. Мы прогнозировали, что основная битва на этапе смены власти разгорится не за министерские посты (это подождет до осени), а за судейские мантии и хлебные места в госбанках. Кто контролирует ключевые госбанки, тот контролирует "кассу" Минфина и НБУ. А кто контролирует "кассу" Минфина и НБУ, тот контролирует свое будущее. И будущее своих политических спонсоров.

Ротация в эпоху межвременья

В период межвременья и произошла очередная ротация членов наблюдательных советов госбанков.  Буквально на второй день после инаугурации Владимира Зеленского, согласно постановлению Кабмина от 22 мая 2019 г., в наблюдательный совет Ощадбанка вошли восемь новых членов: Шевки Аджунер, Байба Апин, Алексей Резников, Алексей Гринченко, Михаэль Вайнштейн, Питер Бриггс в качестсве независимых директоров, Даниэль (Данило) Билак как представитель правительства, Дмитрий Власов от парламента. Девятым в начале июля к ним присоединился Юрий Храмов, прошедший по квоте новоизбранного президента. Новосформированный набсовет тут же подписал новый контракт с действующим главой правления Ощадбанка Андреем Пышным, да еще и сроком на пять лет, аккурат ко дню окончания полномочий нынешнего президента. Почему в "свежем" набсовете приняли такое решение? Его члены назначены не просто так, если прошли через сито отбора еще при старой власти. При этом в банке даже не удосужились провести хотя бы формальный конкурс на замещение вакантной должности. НБУ это несказано возмутило и там решили более тщательно "отфильтровать" кандидатов, зашедших по квоте парламента, правительства и так называемых независимых. Почему?

Здесь сделаем небольшое финансовое отступление. Ощадбанк владеет 288 млрд грн общих активов (из 1,13 трлн грн принадлежащих госбанкам) и портфелем упомянутых выше ОВГЗ на 81,5 млрд грн (из 306 млрд грн госсектора), которые можно "монетизировать" на рынке или административно. При этом на кредитный портфель юридических лиц в размере 59,7 млрд грн приходится резерв под неработающие кредиты на сумму 59 млрд грн, что без дополнительных оценок характеризует качество кредитной политики банка. Примечательно, что Ощадбанк хранит 100 млрд грн вкладов физлиц из 327 млрд грн, размещенных населением в госбанках, и вся эта "сотня" на 100% гарантируется государством. При этом средства до востребования (то есть самый мобильный ресурс в условиях кризиса) составляют 26 млрд грн, то есть более миллиарда долларов в эквиваленте.

В ситуации с ползучей фрондой в набсовете одного из крупнейших госбанков как нельзя кстати на помощь президенту пришел Нацбанк. Формально в Ощадбанке нарушили законодательные требования и провели переназначение Андрея Пышного без прозрачного и публичного конкурса. В НБУ решили действовать симметрично, то есть тоже нарушить закон. Согласно действующему законодательству регулятор имеет право согласовывать кандидатуры лишь высших должностных лиц банка: например, председателя правления, а также руководителя финансового мониторинга. Члены наблюдательного совета проходят согласования постфактум, то есть в НБУ лишь подтверждают их деловую репутацию. Если с ней не все в порядке, акционеры банка обязаны назначить новых представителей в набсовете, но все их решения, принятые в период каденции, являются легитимными. Здесь есть своя логика. На согласование кандидатур и подтверждение деловой репутации у Нацбанка есть полгода, и если речь идет об исполнительных органах управления, то на указанный период можно сохранить прежних руководителей либо назначить технических менеджеров, которые уже проходили согласование (например, зампредседателя правления временно становиться руководителем банка, пока кандидатура нового топа проходит согласование). Есть и вариант использования приставки "временно исполняющего обязанности" для самого соискателя. Философия корпоративного управления не предполагает участие в набсовете ни технических, ни в. и. о. членов. Тут без переходных статусов – либо член, либо нет.

Нацбанк решил не только объявить "вотум недоверия" пяти членам наблюдательного совета из девяти, но и поставил под сомнение их ключевое решение – переназначение Пышного. От ворот поворот дали: Шевки Аджунеру (независимый директор), Алексею Гринченко (заместитель главы набсовета, независимый директор), Алексею Резникову (независимый директор), Дмитрию Власову (член набсовета, представитель парламента) и Даниэлю Билаку (член набсовета, представитель правительства). Что характерно, представитель президента согласование прошел. При этом согласование по результатам собеседования в Квалификационной комиссии НБУ не прошли достаточно известные финансисты, а добро получили люди с весьма скромным бек-граундом. Так, Шевки Аджунер – турецкий финансист, который работал представителем ЕБРР по Украине и главой набсовета "Укрзалізниці". Даниэль (Данило) Билак – руководитель Офиса привлечения и сопровождения инвестиций при Кабмине (UkraineInvest). А вот у Алексея Гринченко жена работала заместителем начальника отдела проверок валютных операций небанковских финансовых учреждений Департамента финансового мониторинга.

На самом деле задача у Нацбанка была до предела проста: "вырубить" часть набсовета, которая обеспечивает кворум, то есть пять человек из девяти. Представителя президента трогать нельзя. Значит, удаляем новоназначенных "полпредов" правительства и парламента (все равно осенью придется менять) и трех "независимых директоров". А тут принцип дисквалификации был тоже достаточно прост: в зависимости от голосования за Пышного. Именно так и были отобраны трое на вылет из числа "независимых".

Нацбанк можно понять. Ныне несколько его функционеров зависли в отрицательном вандаммовском шпагате: под одними просто качается кресло, по другим плачет НАБУ. Именно поэтому на Институтской готовы открыть "второй фронт" битвы за госбанки, причем без всяких предварительных условий, фактически за спасибо и бесплатный билет в Лондон.

И причем здесь "Укртелеком"

А теперь пунктирно наметим и конспирологическую версию. Государственная исполнительная служба арестовала 93% акций компании "ЕСУ", собственника Укртелекома по иску Ощадбанка, который пытается вернуть свои долги. В начале 2011 г. Фонд госимущества (ФГИ) продал государственный гигант телекоммуникаций за 10,575 млрд грн компании "ЕСУ", что на тот момент составляло эквивалент более $1,3 млрд. Сама "ЕСУ" принадлежала австрийской фирме EPIC, зарегистрированной на пять жителей Австрии. Через два года, летом 2013 г., компания СКМ, за которой стоит Ринат Ахметов, приобрела акции Укртелекома, но не напрямую, а через получение контроля над главным акционером. Выглядела эта цепочка следующим образом: в июне 2013 г. СКМ и EPIC подписали договор купли-продажи 100% акций компании UA Тelecominvest Limited (Кипр), которая владела корпоративными правами ООО "ЕСУ" (Украина). Ну а последняя, как мы уже знаем, приобрела 92,79% акций ПАО "Укртелеком" (на тот момент не только крупнейший оператор фиксированной связи в Украине, но и оператор мобильной сети 3G).

Примерно в это же время ЕСУ продала госбанкам свои облигации на миллиарды гривень. В 2015 г. Укртелеком заключил с Ощадбанком договор, согласно которому госбанк передавал в собственность оператора связи облигации "ЕСУ" на сумму 1,5 млрд грн (номинал плюс накопленный купонный доход). Но в 2017 г. Укртелеком отказался выполнять взятые на себя обязательства – и Ощадбанк оказался у разбитого корыта, то есть с облигациями "ЕСУ", которые никто не собирается погашать. Общая сумма иска при этом выросла до 1,8 млрд грн. Таким образом, в ближайшее время Ощадбанк станет главным действующим лицом в продаже акций владельца "Укртелекома". И вот здесь мотивационные линии расходятся: есть вероятность, что кому-то нужен когда-то действительно привлекательный оператор связи, что вряд ли. Более подходит иная версия: слишком велико желание обрубить финансовые ниточки на "ЕСУ" и не продолжать взыскание задолженности по всей цепочке схемы. В деле замешаны фамилии как минимум двух олигархов, один из которых уже нашел взаимопонимание с новой властью. В который раз, отметим.

Это вовсе не значит, что Андрей Пышный был тем самым главой Ощадбанка, который наступил на "любимый на мозоль" олигархам. Это значит, что новая власть не собирается делить с кем-либо ни потенциальные возможности монетизации портфеля ОВГЗ, принадлежащего банку на 80 млрд грн, ни перспективы его "докапитализации" на десятки миллиардов, ни возможность получения "кэша" через кредитование "приоритетных отраслей экономики", например в сфере "энергетики". А также никто не будет отдавать в руки политической химеры из прошлого возможность вести диалог с крупнейшими олигархами страны.

Алексей КУЩ