Ловушка на триллион гривень. Куда в Украине пропадают деньги и откуда берется нищета

Точка зору
Новое объяснение бедности и богатства

Люди на индивидуальном микроуровне не одиноки в своей социальной фрустрации, вызванной имущественным и финансовым неравенством. Точно такая же проблема есть и на макроуровне, где богатые страны соседствуют с бедными, а между ними мечутся те экономические системы, которые то возвышаются к богатым, то ниспадают к бедным. Мир развивающихся государств – самый нестабильный в структуре мировой экономики. Это вечная головная боль МВФ и других мировых финансовых центров, отвечающих за глобальную стабильность.

У богатых стран есть развитый внутренний рынок и третичный сектор экономики (услуги, наука, образование, медицина), благодаря которым существует реальная возможность применять весь арсенал монетарных, фискальных и иных методов стимулирования экономики. У бедных одна стратегия – мир в обмен на продовольствие и трудовая миграция. В этом смысле инструментарий международной помощи здесь весьма примитивен: гранты и гуманитарные проекты.

Намного сложнее с развивающимся миром, где циклы динамичного роста сменяются фееричными провалами. В этой проблемной группе стран есть и свой, отдельный токсичный сегмент – так называемые "падшие экономические ангелы", то есть страны, у которых в мышечной памяти еще сохранилась информация о периодах роста и которые обладают развитой инфраструктурой. Такие экономики очень тяжело переживают фантомные боли былого экономического потенциала, "ампутированного" по тем или иным причинам. Классический пример здесь – Украина. Уже давно изменились параметры экономики вследствие аннексии Крыма и оккупации части Донбасса, практически амортизирован прежний промышленный и инфраструктурный потенциал, но фантомные боли не дают забыть темпы роста на уровне 10% в начале нулевых.

"Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты" – так называется культовая книга американских экономистов Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона, которая вышла в 2012 г. В этой книге была проведена достаточно смелая попытка определить ключевые факторы, влияющие на экономический рост, и которые при этом лежат вне традиционного набора факторных моделей, обычно включающих в себя стоимость ресурсов, качество человеческого капитала, доступность финансового капитала и инновации (последний фактор появился в модели роста нобелевского лауреата Пола Ромера и Кеннета Джозефа Эрроу, так называемая модель Ромера-Эрроу).

В настоящее время экономисты практически полностью отказались от устаревших моделей развития, основанных на природных, географических, национальных или религиозных особенностях. Богатая ресурсами Украина может находиться в группе беднейших европейских стран и в то же время бедная на ресурсы Япония – входить в первую десятку ведущих экономик мира.

Сейчас на первое место выходит уровень институционального развития, который у нас упрощенно понимается как демонополизация и деолигархизация экономики.

В этом контексте ключевым становится сопоставление так называемых экстрактивных и инклюзивных социальных институтов. К первым относят модели управления, в которых созданы максимально благоприятные условия для формирования коррупционных рент и распределения их в пользу ограниченного количества политических групп влияния. Последние, в свою очередь, создают герметичные оболочки по управлению страной, исключающие появление в социальных лифтах представителей широких общественных срезов (или в старой политэкономической терминологии – классов).

Инклюзивные экономические институты предполагают максимальный социальный охват населения и высокий уровень репрезентативности общества в структурах управления страной.

Как показывает история, расти можно и при доминировании экстрактивных институтов, яркий пример – показатели ВВП Украины в 2000-2008 гг., а также частичное восстановление после кризисов 2008 и 2014-2015 гг. Проблема этого роста заключается в крайне низкой его инклюзивности: значительная часть национального богатства, включая и прирост ВВП, перераспределяется в пользу финансово-промышленных групп (ФПГ). Например, в прошлом году украинцы получили в виде заработной платы 1,5 трлн грн, в то время как валовой продукт составил 3,5 трлн. То есть отношение трудовых доходов к ВВП достигло всего лишь 42%. Данный показатель еще называют коэффициентом эксплуатации. В развитых странах это соотношение колеблется в диапазоне от 60% (Япония) до 92% (США), составляя в среднем по группе более 70%. То есть перераспределение трудовых доходов через ВВП у нас значительно меньше, чем в развитом мире.

Экстрактивные политические и экономические институты являются главными "разжигателями" внутренних социальных конфликтов: в случае политической победы провластная группа получает весь экономический "пирог", зачастую уничтожая конкурентов. Огонь политических конфликтов в этой модели тлеет постоянно, перманентно разгораясь перед каждыми выборами. В таких системах всегда велик риск гражданских конфликтов. Применительно к Украине модель власти повинна в глубоком политическом кризисе, а системная укорененность экстрактивных политических и экономических практик. Поэтому заявления вроде "а давайте уберем булаву раздора и перейдем к парламентской республике" – это обычный фарс или рассаживание в квартете по-иному музыкантов, не умеющих играть. Если ликвидировать институт президента, экстрактивные практики просто перейдут в парламент и укоренятся там. То есть необходимо не менять форму управления или постоянно видоизменять государственные институты, а ликвидировать глубинные практики формирования и перераспределения коррупционных рент.

Это в какой-то мере объясняет, почему население в Украине не столь экономически активно, как на Западе, и почему наша экономика все время скатывается в сырьевую парадигму развития. Во-первых, экстрактивные практики блокируют частную инициативу вследствие монополизации экономики несколькими крупнейшими ФПГ. В этих условиях невозможно эффективно отчуждать результаты своей предпринимательской деятельности и реинвестировать прибыль в дальнейшее развитие. Во-вторых, сырьевые ФПГ не заинтересованы в развитии инновационных отраслей и привлечении внешних системных инвесторов, так как такие инкорпориованные во внутреннюю среду экономические агенты могут поколебать монопольное могущество доминирующих групп.

В Украине к экстрактивным институтам можно отнести таможню, сектор энергетики, рынок коммунальных услуг, все виды государственных дотаций, например, компенсация перевозок в транспорте социально незащищенных групп населения, финансовый рынок и, в частности, монетарный потенциал НБУ, систему взимания налогов, законодательные и судебные практики, военно-промышленный комплекс, систему взаимодействия большого бизнеса и государства. Оболочкой, объединяющей экстрактивные практики, является модель рентной коррупционной сырьевой экономики.

В список зарождающихся инклюзивных институтов с определенными оговорками включают волонтерское движение, новую систему государственных закупок, средства массовой информации. К сожалению, здесь видим частичное вырождение инклюзивных институтов в экстрактивные. Кстати, обратный процесс невозможен – экстрактивные институты не могут трансформироваться в инклюзивные, их можно лишь демонтировать и создать новые.

Существует искушение бороться с экстрактивными институтами с помощью "пограничной модели". Как это происходит, видно на примере США и Мексики, где вдоль их совместной границы получили развитие фабрики-макиладоры, которые размещаются с мексиканской стороны и активно развиваются, используя дешевую рабочую силу и льготный фискальный режим, а также рынок сбыта готовой продукции, открытый в результате подписания соглашения о зоне свободной торговли между США и Мексикой – NAFTA. Нечто похожее (дешевая рабочая сила, "серое" налогообложение и "ручная" регулятивная модель) происходит в Западной Украине, где активно открываются производства, нацеленные на европейский рынок.

Наш путь

Ключевая проблема Украины в том, что структурные реформы экономики пытаются проводить при отсутствии необходимых институциональных изменений. Государство применяет всевозможные стимулы в виде дерегуляции и льготных режимов налогообложения при полном вакууме институциональной среды и отсутствии даже минимального набора общественных и рыночных институтов, призванных направить эту хаотическую энергию в позитивный эффект. Используя знаменитую теорию ученого Ильи Пригожина, хаос в виде энтропии может создавать позитивный эффект при наличии определенных условий равновесия системы. Простой пример: газовая горелка и чайник. Сгораемый газ и выделяемое тепло – энтропия в чистом виде. Но если на горелку поставить чайник, можно вскипятить воду. В то же время если чайник вовремя не убрать – он сгорит и энтропия победит.

Рынок – это также регулируемый хаос: или извне – с помощью государства, или изнутри – с помощью пресловутой "руки рынка".

Слабость ключевых институтов нивелирует любые позитивные идеи, в том числе и фискальные. Дерегуляция бизнеса приводит к росту цен и появлению монополий. Почему? Нет эффективной антимонопольной системы. Снижение налогов и начислений на фонд оплаты труда дает лишь рост маржи ФПГ при дальнейшей тенизации зарплат. Почему? Нет настоящих профсоюзов. И так далее по списку.

Украина пребывает в так называемой "институциональной ловушке". Это когда каждый экономический агент пытается выиграть на индивидуальном уровне, но проигрывают все.
 

Источник: АМКУ

Лишь 42% экономики (по объему выпущенной продукции) формируется в конкурентной среде. Почти 17% распределено в системе коллективного доминирования (олигополии), где удельный вес трех самых крупных участников превышает 50% рынка. На рынки с единоличным доминированием (доля одного участника составляет треть общего объема) приходится 31%. Еще 10% – это классические монополии, где удельный вес одного участника превышает 90%. И происходит это потому, что у нас отсутствует эффективная антимонопольная политика. Это обходится каждому из нас в постоянную переплату стоимости товаров и услуг.

Суммарно мы теряем в год примерно 20-30% от общего уровня своих затрат. Учитывая, что расходы населения в прошлом году составили 3,2 трлн грн, за пребывание в институциональной ловушке население платит примерно 960 млрд грн.

И здесь мы наблюдаем удивительное совпадение цифр. По данным Госстата, дополнительно к 1,5 трлн грн заработной платы население в прошлом году получило до 1 трлн грн государственных субсидий и прочих трансфертов, часть из которых не является государственной по форме, но возникла вследствие отказа населения участвовать в общей системе налогообложения. Например, неучтенные доходы трудовых мигрантов.

Таким образом, вначале монополии снимают с населения примерно 1 трлн грн в виде наценки за товары и услуги, а затем примерно такой же объем вливается в систему с помощью субсидий и "серой экономики".

Возникает вопрос, зачем правящим элитам вовлекать общество в круговорот коррупционных рент и делать его соучастником процесса, разрушающего экономику. Ответ очевиден: с помощью субсидий и социальных дотаций покупается лояльность беднейших слоев населения. А вовлечение простых граждан в систему "серой экономики" делает все общество соучастником системы экстрактивных институтов, в конечном итоге разрушающих государство. Кроме того, правящие элиты, коррумпируя население и делая его участником системы круговой поруки, получают доступ к формированию и распределению иных коррупционных рент: на таможне, рынке электроэнергии, в системе госзакупок, оборонно-промышленном секторе, финансовой системе, рынке коммунальных услуг, при распределении бюджетных ресурсов.

В результате экстрактивные институты не только обедняют экономику, но и кардинальным образом искажают правила рыночной игры, уничтожают предпринимательскую мотивацию, вносят пагубную токсичность в общую экономическую среду, нивелируют конкуренцию как базовый двигатель рыночной экономики.

В этой связи хотелось бы процитировать известного экономиста Виктора Полтеровича: "Представьте себе, что вы живете в системе, где все занимаются коррупцией. Вы не можете выйти из этой системы, во всяком случае для вас это сопряжено с очень крупными неприятностями: вы же оказываетесь вне сообщества, вы не можете взаимодействовать со своими коллегами, они на вас смотрят, как на чужого. Кроме того, вы проигрываете и чисто материально. Коррупция – это институциональная ловушка, это система, в которой каждому довольно тяжело изменить нормы поведения. А в то же время общество понимает, что вся система в целом порочна, неэффективна".

Преодоления экстрактивных институтов и институциональных ловушек возможно лишь в результате так называемой социальной солидарности, когда общество объединяется вокруг идеи отказа от участия в перераспределении коррупционных рент и создает кластеры открытой и качественной общественно-экономической среды, которые расширяются и затем поглощают всю систему.

По сути, необходимо создать общественную антиловушку, как это произошло в США в XIX в., когда инклюзивные институты, созданные на Диком Западе в результате развития новых общественно-экономических кластеров, поглотили экстрактивные институты монополизированного промышленного Севера. К сожалению, у нас пока не появилось ни одной политической силы, которая призвала бы население выйти из замкнутого кольца по обмену коррупционными рентами меду обществом и элитами.

Алексей КУЩ

Новини

26 Грудня 2023

До 2030 року виробництво водню зросте лише до 110 млн тонн

УЗ провела 101 аукціон з продажу 76,4 тис тонн брухту 

Для відбудови та розвитку енергосектору України необхідне залучення сталого фінансування

50 млрд євро Україна отримає в будь-якому випадку – Кулеба

В Мінекономіки обговорили майбутнє зеленої металургії

Південнокорейська POSCO перезапустила три доменні печі

Туреччина переглядає антидемпінг на китайські труби з нержавіючої сталі

Японська Sumitomo припинить роботу вугільної ТЕС у рамках декарбонізації

Заводи на Закарпатті скорочують роботу через черги на кордонах

На кордоні з Польщею в чергах стоять понад 3 тисячі вантажівок

Цього року Метінвест розпочав виробництво 25 нових видів продукції

Експерти МВФ очікують подорожчання низки металів

Австралійська залізорудна промисловість шукає шляхи пристосування до зеленого переходу

Грузія посилить санкції за забруднення Чорного моря

Centravis зупинило виробництво продукції

Тайвань з початку року збільшив імпорт металобрухту на 19%

ВСІ НОВИНИ ⇢