Царя подменили. Почему в риторике Путина зазвучали примирительные нотки

Домашний Петербургский международный экономический форум стал удобным местом для Владимира Путина, чтобы сделать важные заявления, — за границу его на приличные тусовки с некоторых пор почти не зовут. О важности речи предупредил ещё до её начала президентский пресс-секретарь Дмитрий Песков: "Выступление очень богатое на содержание". Из главных "богатств" речи Путина и последующих ответов на вопросы — наделавшие шума слова о том, что "Америка сегодня, наверное, единственная супердержава. Мы это принимаем", и заверение, что "никто не хочет переходить к холодной войне, мы — точно не хотим". Путин предложил искать баланс интересов в процессе дискуссий и переговоров. Ну просто ангел мира.

Хочется роста

Собственно, главная причина смены воинственной риторики на примирительную была озвучена в самом выступлении российского президента: "Наша задача — темпы роста не менее 4% в год". Достойная задача. В принципе, ничего нового, ещё в послании Федеральному собранию в декабре 2014 года звучали эти цифры: расти нужно быстрее, чем среднемировой рост. Это прозвучало как раз за две недели до "чёрного вторника" 16 декабря, когда рухнул курс рубля и индекс российской биржи.

Вот только на 2016 год в министерстве экономического развития России прогнозируют падение ВВП на 0,2%. Некое подобие роста, по их собственным расчётам, ожидается в 2017 году — в пределах одного процента, если не случится чего-нибудь эдакого. При этом ещё в "предпобедном" 2013 году российская экономика поднялась на малозаметные 1,3%, а цены на нефть и международные санкции в 2015 году отправили её в нокдаун: минус 3,7%.

Российская экономика очевидно приспособилась к новым неблагоприятным условиям, но до позитивной динамики пока далеко. Росстат сообщил, что только с января по апрель этого года реальные доходы в стране снизились на 4,7%.  Продолжает падать оборот розничной торговли, который отражает потребительский спрос: за январь — апрель минус 5,2%. И это притом, что проклятая нефть, так досадившая своим поведением России в 2015 году, заметно отскочила от своих многолетних ценовых минимумов, которые она демонстрировала зимой. То есть сейчас мы наблюдаем далеко не худший вариант развития событий для России.

Очевидно, что углубляющееся с каждым годом отставание делает и без того несерьёзные претензии Российской Федерации на некое исключительное положение в мире полностью несостоятельными. Не то что перейти к росту — затормозить деградацию было бы уже заметным достижением. А сделать это, находясь в раздрае со всем миром, невозможно. Тем более что президент России, подчёркивая свою личную продвинутость, упомянул в своей речи в Петербурге о новой технологической революции на основе достижений в информационных технологиях, робототехнике и энергетике. Это перспективы не для закрытой экономики. Правда, временно исполняющий обязанности губернатора Ульяновской области Сергей Морозов в выступлении на форуме говорил о пресловутом импортозамещении… с привлечением иностранных инвестиций, так что нельзя сбрасывать со счетов попыток решить свои проблемы чисто по-российски, нестандартным образом с предсказуемым результатом.

Но не сейчас

Иными словами, у российского руководства всё-таки имеется некоторое представление о реальном положении вещей: что-то нужно делать, чтобы запустить механизмы экономического роста, переставшие работать ещё до вторжения в Украину, а этим вторжением окончательно угробленные. Хотя первоначальная идея заключалась в том, чтобы мобилизовать общественную поддержку на патриотической волне, что компенсирует недовольство надвигающимися экономическими сложностями, а с Западом договориться. Не полезет же он в бутылку из-за какой-то Украины. Волна получилась, а договориться не вышло.

Задача поиска решений для выхода из ситуации, в которую Россия сама себя и загнала, возложена на главного путинского экономиста-либерала Алексея Кудрина, бывшего министра финансов. В апреле он занял пост председателя совета Центра стратегических разработок (ЦСР), а в мае стал руководителем рабочей группы экономического совета при президенте по направлению "Приоритеты структурных реформ и устойчивый экономический рост". В одном из интервью Кудрин поделился впечатлениями о контактах на высшем уровне: "Сейчас мы находимся в этом состоянии (стагнации) уже третий год. Ни политики, ни элита не хотели бы, чтобы мы стагнировали по росту, чтобы у нас не повышался уровень жизни — это уже социально-политические риски. Поэтому сегодня я вижу у политиков больше стимулов наконец всерьёз заняться ростом".

Уже сейчас в речах Путина проскакивают какие-то явно кудринские наработки. Однако заниматься ростом немедленно никто не рискнёт. Кремль в первую очередь интересуют, по словам "стратега", какие-то предложения на период 2018–2024 годов, а затем до 2030-го. То есть речь идёт об обеспечении следующего президентского цикла Владимира Путина. Рисковать же до выборов, запуская на негативном фоне ещё и болезненные реформы, там не хотят. Слова Алексея Кудрина: "В ближайшие два года, до выборов, никаких радикальных шагов не будет. Для поддержания обязательств будут тратиться резервы — без повышения налогов, без существенного сокращения расходов…  Не исключаю, что в каких-то случаях правительство посчитает, что расходы трудно сократить, и придётся искать новые источники доходов: дополнительные выплаты для населения, компаний или налоги. Я не исключаю такой сценарий, но, скорее всего, это наступит после 2018 года".

Вот и весь путинский план: на тихой волне дотянуть до 2018 года, переизбраться, а там, может, руки дойдут и до серьёзных изменений. Или не дойдут.

Рост или суверенитет

О том, что в российском руководстве идёт борьба за президентское внимание между силовиками-государственниками и экономистами-рыночниками, говорится давно. При этом 2014–2015 годы показали со всей очевидностью, на чьей стороне Путин. Собственно, и его происхождение, и риторика и раньше не оставляли в этом сомнений. Но у военных побед, доставляющих президенту и народу столько удовольствия, есть крупный недостаток: они дорого обходятся и страну не кормят, а совсем даже наоборот. Тут и зовут экономистов.

Правда, уже на одном из первых заседаний возобновившего работу экономического совета при президенте Владимир Владимирович подправил Алексея Леонидовича. Кудрин якобы говорил о том, что России, чтобы преодолеть отставание, нужно встраиваться в международные технологические цепочки, перенимать чужой опыт и в целом снизить геополитическую напряжённость. На что Путин ответил: страна не будет торговать своим суверенитетом, несмотря на отставание. И пообещал защищать суверенитет России до конца своей жизни. Заседание было закрытым, а информация о гордых словах вождя разлетелась широко, видно, так было задумано. Дескать, не бойтесь, эти либералы у меня вот где.

Отсюда и вся очевидная сомнительность громогласных заявлений на Петербургском экономическом форуме о готовности к диалогу с Западом или о необходимости того, чтобы политика работала на бизнес. Как остроумно подметил один из комментаторов, экономический форум путинских чиновников — это как конференция луддитов по индустриализации или симпозиум юных гестаповцев за права человека.

На карантине

Ожидать от Путина, что он вдруг после стольких лет правления станет строить нормальную страну, с нормальным климатом для бизнеса и инвестиций, как просит Кудрин, было бы наивно, хотя какие-то имитационные шаги и могут быть предприняты, да и те, как понятно из объяснений Алексея Кудрина, лишь после 2018 года. Никто никуда не спешит. Президент будет защищать суверенитет до конца своей жизни.

Дело же, однако, не только в Путине, и уже не столько в нём, сколько как раз в той стране, которую он за все годы руководства Россией построил. С многомиллионным чиновничьим и силовым аппаратом, прожорливым, как саранча. С народом, из которого, с одной стороны, продолжают вытравливать остатки навыков самостоятельной жизни, подсаживая на бюджетные подачки, с другой — эти самые подачки урезают ниже уровня выживания, потому что нужно строить новые корабли и ракеты. И народ, как и Путин, тоже уже не может без кораблей и ракет, потому что повседневную униженность перед чиновниками, силовикам и дикими жизненными обстоятельствами нужно компенсировать гордостью за какие-то "Искандеры" да "Тополя" и грозить за все свои повседневные беды далёкому дяде Сэму или ещё какому Бандере, потому что реальным виновникам — по-настоящему страшно.

И если завтра не станет Путина, то страна никуда не денется, как и её народ со всеми тяжёлыми психологическими комплексами, усугублёнными официальной пропагандой. Его излечение — это не вопрос экономических программ, написанных сколько угодно прогрессивными специалистами. Это процесс психологической реабилитации на несколько десятилетий, и он даже не начинался, а тех, кто бы его начал, не видно на горизонте. Поэтому разговоры о том, что Россия как-то намерена измениться, лишены всякой предметности. Притихла — не значит изменилась.

Что точно есть — желание нынешнего правящего круга и расходящихся от него кругов поддержки и бюджетного кормления максимально продлить своё нынешнее комфортное положение, не поступаясь ничем. Ради этого они могут и присмиреть на какое-то время. Но, кажется, это никого не обманывает на Западе — там снова единодушно продлили санкции против России, запрессовали "грязных" российских спортсменов и продолжают вытаскивать наружу некрасивые финансовые делишки президента и его окружения, а Варшавский саммит НАТО в июле всерьёз намерен заделать дыры на своих восточных рубежах. Да, с Кремлём могут и поговорить, но как с пациентом, чтобы определить особенности протекания болезни и условия карантина.

Ну а Украине надолго запрещено надеяться на знаки мира из России. С этим соседом нужно всегда быть готовым к худшему. Спасибо, научили.

Леонид Швец